Иван Грачев - Город мертвецов и другие истории (сборник)

Город мертвецов и другие истории

Иван Грачев

© Иван Грачев, 2014

© Ольга Протопова, обложка, 2014

Редактор Иван Грачев

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero.ru

Знание

В прихожей зазвонил телефон.

Я подошел к нему, вглядываясь в наборный диск, в зеленую лампочку, под которой красовалась полустертая надпись «В-одяшии -во-ок». Сам помню, как отковыривал белую краску в те времена, когда стационарные телефоны были чем-то особенным, когда за ними проводили столько же времени, как сейчас, например, за проверкой почты и сообщений в социальных сетях.

– Алло.

Сначала тишина. Потом приглушенный женский голос:

– Ты умрешь через семь дней…

– Ага, как же, – неловко парировал я.

Натка… Наташка. Я ждал ее звонка? Ну да, наверное, звонка… уже неделю.

– Как ты? – вырвалось у меня раньше, чем я успел вспомнить все то, что должен был сказать.

– Не надо, – грустно сказала-ответила она, словно поняв все, что было недосказано.

Я промолчал.

Тишина повисла вокруг меня, заполнив собой не только пространство, но и мысли. На секунду мне даже показалось, что она растянулась на бесконечное расстояние между мной и Наташей, приблизила нас друг к другу. Я вспоминал, представлял и прокручивал вновь и вновь события того дня, когда мы расстались; и я готов был отдать все на свете, чтобы она не думала о том же.

Словно заезженная пленка, истончившаяся за все прошедшее время, сохранившая лишь тени эмоций, а не саму картинку, заела на том самом месте, когда я смотрел в ее глаза в последний раз.

Слова, подобно мухам, залетевшим в ловко расставленную ловушку-паутину дурных воспоминаний, были не в силах выбраться, погибая в момент рождения.

– Как ты? – спросил я. Молчание было невыносимо.

– Странный вопрос, будто знаешь, что хочешь услышать…

– Да уж, сколько я представлял себе этот разговор раньше… Не думал, что это будет так… внезапно. Особенно после первых двух разрывов.

– Ну, тут уж извиняйте, не мы виноваты в качестве связи. – Она хихикнула, пытаясь придать своему тону шутливость, что было едва различимо в помехах и шуме. Голос был тихим, с еле различимым тоном, но даже не смотря на это, ее интонации я узнал бы из тысячи

Помехи и шум… Помехи и шум… помехи… шум

Иногда я лежал и смотрел в пустоту, пытаясь сконцентрироваться на первых попавшихся мыслях, чтобы хоть как-то отвлечься от возникшей внутри меня темноты. Пытался думать о чем угодно, но не выходило. Лишь закрывая глаза, я видел тот вакуум, который сидел внутри меня; заглядывая в свою боль, в свои сомнения.

Все начинается из хаоса. Нет мировой упорядоченности, нет высшего разума. Есть только всемирный бульон, одна огромная черная дыра, водоворот жизни; или Теория случайных чисел, перебирающих все возможные комбинации наших судеб. Один только белый шум, мириады и мириады черных точек, которые подобны муравейнику в самый разгар летней жатвы на белом поле. Или белых точек посреди непостижимого черного вакуума. Хаотическое движение, мнимость существования и пустота.

Что скрывается за этими точками? Молекулы, атомы и структуры существ… А может бесконечные вселенные, кажущиеся нам такими маленькими только из-за своего несчетного количества?

Закрывая глаза, мы видим только хаос…

Когда умерла Натка, я перестал видеть даже его.

В 1959 году шведский кинопродюсер Фридрих Юргенсон записывал голоса птиц. Ничего особенного – всего лишь магнитофонная пленка, парк, лес, сквер, или любое другое место, где он мог уединиться в своем желании записать пение пернатых. Условия чистоты записи не были нарушены, однако когда он прослушивал пленку, то обнаружил на ней тихий, едва уловимый, но, тем не менее, довольно отчетливый мужской голос, говоривший на норвежском. Юргенсон немного понимал по норвежски и, каково же было его удивление, когда он понял, что голос говорит о звуках, издаваемых птицами.

Юргенсон был уверен, что никаких людей во время записи не было поблизости, потому решил, что его магнитофон каким-то образом записал вещание радиостанции.

Его исследования данного феномена начались, когда он навел справки по всем радиостанциям Норвегии и Швеции, и выяснил, что ни одна из них не вела трансляций подобного содержания

В 2004 один из последователей учения и исследований Юргенсона – профессор ВГИКа и всемирно известный гуру Николай Геннадьевич Иванов изготовил первый в мире аппарат, позволяющий слушать белый шум, или ФЭГ – «Феномен Электронного Голоса», сортируя помехи и шум настолько, что голоса, скрывающиеся под покрывалом смерти, стали различимы. Это был фурор науки перед религией, триумф знания перед слепой верой, или просто удача для потерявших кого-то. Аппарат был построен на основе обычного телефонного аппарата, с некоторыми изменениями, конечно. К нему подключалась телефонная линия, для использования гудка и фильтров АТС и кабели феномен-сигнала – слегка модернизированные антенны теле– и радио-сигналов.

Иванов никогда не скрывал простоты своего изобретения, утверждая, что «человек всегда стремился к неизведанному, слепо смотря перед собой. Но я нашел ответы позади, в нашем прошлом».

В 2007 году его изобретение и труды единогласно получили несколько грантов для проведения дальнейших работ в этой области. Среди учредителей были такие гиганты, как «Российский фонд фундаментальных исследований», «Фонд Форда» и т. д

Как будто все человечество остановилось, чтобы задуматься. Чтобы посмотреть на творения своих рук, и вспомнить, ради чего или ради кого наука ложилась на эту землю.

Сотни и тысячи людей не жалели ничего, лишь бы послушать, всего лишь услышать своих отцов.

Это было то время, которое можно было без обиняков назвать Великим.

Остановились войны, прекратилась борьба человека с человеком, человека с природой и, что самое главное – человек прекратил сражаться с самим собой.

Одно изобретение положило начало времени перемен.

Наташа погибла в 2009-ом…

Нет смысла описывать мои ощущения, чувства. Всю пустоту сознания, черноту мыслей, недели депрессий, попытки суицида и душевные муки в «доме с желтыми стенами» уже описаны тысячью и одним способом. Как бы мне хотелось не знать ни одного из них, не «испробовать» их все на себе

Я не знаю, как описать свое везение. Свою удачу, снизошедшую в тот момент, когда, по окончании лечения, я снова запил. Не так сильно, конечно, как это было в первые недели одиночества. Но каждый день, после работы, после жалкого офиса, пахнущего техникой, компьютерами, тонером и тошнотворным запахом пота и курения; каждый день я приходил и напивался. Просто чтобы уснуть, это было мне необходимо. Потому как иначе просто быть не могло. Нет нужды идти дальше – Вот он, Конец всего, прямо Здесь и Сейчас! Какой смысл в нашей жизни? Да нет его просто. Всего лишь очередной вид тараканов и крыс, превзошедший всех остальных только из-за того, что был одарен таким проклятьем как интеллект. Разве нужен был тигру интеллект, чтобы охотиться? Чтобы жить так, как предписала мать-природа и убивать ровно по одной лани на свой цикл голода? Разве нужен интеллект птице, чтобы чувствовать полет, восходящие и нисходящие потоки воздуха, чувство свободы? Разве нужен интеллект, чтобы быть счастливым?

Павел был одним из немногих, кто не отвернулся от меня. Сейчас я чувствую себя в бесконечном долгу перед этим человеком, приходившим практически каждый день ко мне после аварии, во время лечения, после лечения. Его жена не понимала, когда он говорил, что «Он просто остановился. Ему нужна помощь, иначе он пойдет назад».

Мечтатель в детстве, реалист в юношестве и один из исследователей в Институте им. Профессора Н. Г. Иванова в настоящем.

Уже год, как я работал в Институте администратором безопасности.

Без нового имени, без поддельного паспорта, без следов прошлого. Только с помощью хорошего и единственного друга. Это было тем немногим, что подняло меня из ямы отчаяния.

Шрамы на сердце и в душе более не кровоточили. Шрамы на руках и груди лишь изредка напоминали о себе. Как странно – что бы с человеком не произошло, всегда можно наполнить его взор смыслом, его губы – улыбкой, а голову памятью. Но вот от последнего я как раз и отказался.

Любовно взращенная амнезия расцветала иллюзией счастья в моменты, когда пустота в сердце казалась единственной радостью, всего лишь отсутствие боли давало силы на следующие шаги.

Лишь тени снов по утрам пытались поставить все на свои места.

В 2010 случилось нечто. Профессор Иванов закончил труд всей своей жизни. Вышла первая серийная модель «Феномена». «Феномен-1» представлял собой все тот же дисковый телефон, с дополнением в виде некой док-станциии, к которой подсоединялись все те же соединительные кабели. Все модели этих самых док-станций, вплоть до недавно вышедшей «Феномен-3» могли подключаться к обычным дисковым аппаратам. Но, что самое главное, – все эти модели были упакованы в титановый корпус, не имеющий никаких стыковочных швов, болтов, соединителей. То есть вообще ничего, не считая дисплея с надписями «Online» и «Offline».